ГЛАВА ДВАДЦАТЬ
ТРЕТЬЯ ОБРАЗОВАНИЕ ОЧАГА ВОЙНЫ В ЦЕНТРЕ ЕВРОПЫ. СОВЕТСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ В
БОРЬБЕ ЗА СОЗДАНИЕ СИСТЕМЫ КОЛЛЕКТИВНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ (1933—1935 гг.)
Фашистская дипломатия
ставила целью добиваться раскола среди своих противников, изолировать будущую
жертву, успокаивать общественное мнение ложными заявлениями о миролюбии и
мнимыми «гарантиями».
При осуществлении своих
первых агрессивных акций Гитлер и его окружение опасались применения санкций.
Поэтому после очередного захватнического акта фашистские политики л пресса
проявляли большую нервозность и торопились заверить общественное мнение, что
Германия «желает только мира» и что «никаких более претензий она не имеет».
Однако вскоревз Берлине убедились, что агрессивные шаги фашистской Германии
совершаются при молчаливом или открытом одобрении Вашингтона, Лондона, Парижа.
Это придало еще больше наглости фашистским дипломатам.
Дипломатическая
деятельность гитлеровской Германии характеризовалась открытым бандитизмом.
Международный договор пли соглашение заключались с одной только целью: усыпить
бдительность очередной жертвы агрессии.
Для фашистской
дипломатии не существовало каких-либо международно-правовых, моральных или иных
ограничений в применении средств, методов и приемов для достижения поставленных
перед ней целей. В ход широко пускались ложь, обман, вероломство, запугивание.
Характерным орудием фашистской дипломатии стал терроре направленный против
неугодных Берлину политических и государственных деятелей. «А знаете ли вы, —
говорил Женевьеве Табуи германский посол в Париже Ролланд Кестер, — что в
Берлине некоторые нацисты утверждают, что с помощью пяти или шести...
политических убийств Германия могла бы обойтись без расходов на
войну и добиться в Европе всего, чего только пожелала бы!»
Нацисты придавали
большое значение деморализация «вражеской нации». «Добьемся ли мы морального
поражения противника перед войной? — спрашивал Гитлер. — Вот вопрос, который
меня интересует. Везде, в самой вражеской стране, мы будем иметь друзей,
которые нам помогут. Мы сможем их обеспечить. Смятение чувств, конфликты,
нерешительность, паника — вот что будет нашим оружием».
Гитлеровцы насаждали
повсюду своих агентов-«туристов», «дельцов» и т. п., которые должны были
разжигать мятежи и волнения, вызывать панику, усыплять бдительность противника.
«Наша стратегия, — поучал Гитлер одного из своих приближенных, — будет состоять
в том, чтобы разрушить врага изнутри, заставить его разбить самого себя своими
руками». Для этого, считал он, годилось все — провокации, диверсии, заговоры.
Один из доверенных советников Гитлера, статс-секретарь Вильгельм Чеплер,
заявлял: «В наших интересах — разжигать максимальный беспорядок в Европе».
При нацистской партии
был создан специальный орган — иностранный отдел. Основная его функция заключалась
в том, чтобы сплотить «двенадцать миллионов заграничных немцев» в нацистскую
подпольную армию и осуществлять руководство подрывной деятельностью в странах
пребывания.
Германские монополии
предоставили в распоряжение гитлеровцев свои средства, международные связи и
аппараты заграничных филиалов для осуществления дипломатического шпионажа и
широкой подрывной деятельности. Фриц Тиссен свидетельствует, что крупнейший
немецкий концерн «ИГ Фарбениндустри» «помогал нацистам, оплачивал их агентов по
пропаганде за границей. Это, кстати сказать, делали и многие другие концерны. Bee
|
